высказанная вслух мысль сразу же и окончательно теряет значение; записанная, она тоже всегда его теряет, зато иной раз обретает новый смысл.

близится мечта юношеского порыва - сбежать отсюда. знаете, в чём парадокс достижения целей? вот она, почти что у вас в руках, то, чего вы так долго, с нетерпением ждали, и ваш разум вдруг обволакивает туман: "а это ли, чего я так страстно хотел?"

Как обухом по голове, на двухчасовые попытки придумать новый формат интервью обрушилась мысль: я не хочу продолжать заниматься журналистикой. Ни в каком виде. Совсем.

Истина, единственно неколебимая, заключается в том, что я всегда хотела менять мир, масштабно и, возможно, кардинально.

Бывало, хотелось почегеварить, "уйти в политику" — ёлки-палки, поверить сложно, что когда-то я была одной из тех, кто верил: политика функционирует на основании общих усилий. Шло время, и до вправленного Ницше и Стругацкими мозга потихоньку допёрло, что политика – удел избранных, пробравшихся сквозь неотмываемую грязищу, и я оставила идею заходить с этой стороны: не засомневалась в критерии избранности, но просто обмакиваться в нечистоты, даже зажмурившись и заткнув нос и уши, не хотелось.

Что же, может, тогда двигать мир посредством искусства? Все эти музыкальные школы, художка и так далее — не зря, может, всё это было в моей юности, вместо сидения на лавочке с дворовыми приятелями? Нет, с искусством как-то нет, хотя ведь прочили невероятные результаты во всём, к чему я проявляла креативный интерес. Но искусство – это как-то эфемерно, нефундаментально, если ты не да Винчи, а ты не он - тут уж без обид.

А что фундаментально? Наука, ну, конечно. И уж, разумеется, не микробиология и не теоретическая экономика — бери выше: космос. И понеслось: матан, сопромат, тервер, (зачем-то) философия, социология и даже та самая экономика — итого три года, а дальше сил уже не хватило: у космоса, как оказалось, есть предел, и он прочно обосновался на картинках в учебнике, не выходя за границы страничек с рисунками механизмов и двигателей ракет и - изредка - космос расширялся до "не забыть учесть гравитацию" в формулах задач по физике. Запал сошел на нет, мотивации брать стало неоткуда; надлом романтических ожиданий от столкновения с университетской реальностью, и вот, когда выбор точки опоры для перевёртывания мира заметно сократился — а время всё шло – пришлось ускорить процесс поиска предназначения.

Имеется: три иностранных языка, технический склад ума при хорошей гуманитарной подготовке, масса разрозненных навыков и знаний с формулировкой «мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Общий знаменатель нарисовался весьма логично: журналистика.

Казалось, вот оно: всё в одном флаконе, и, главное, непреложное требование соблюдено, как никогда до этого, сполна: уж если прошел момент, когда можно было глаголом жечь, то теперь наступила эра прожега сознания людей видеофайлами на YouTube.

Три года. Интервью, мастер-классы в МГИМО, десятки, сотни новых знакомств, истории, судьбы, более или менее значительные связи — и что? И ничего. Чуть не до истерического смешка, если честно.

Закономерно, всё в тот же третий год увлечения одной и той же деятельностью - та же развязка: снова мимо. Снова фальш-финиш, хотя старт виделся самым настоящим. Потихоньку всё стало приедаться, затем возникла апатия, потом — уныние, сменившееся внезапно смирением - и, вроде, посмотрев со стороны, я встряхнула головой: да нет же, всё круто, новые люди, постоянные тусовки, возможность попасть туда, за сцену — и всё снова закрутилось… Но это была лишь ремиссия; и вот за ней следовала настоящая агония и, наконец, полное безразличие и отмирание: скука.

Я поняла, что скучаю с собеседниками, хотя они умны, интересны, иногда вопреки ожиданиям и общепринятым мнениям. Я поняла, что мне не хочется формулировать вопросы, потому что ответы на них я знаю заранее, и степень уверенности в этом росла от интервью к интервью. Я поняла, что они - мои собеседники - не скажут ничего такого, что я бы золотом вышила на шёлковой подушке; ничего такого, ради чего стоило бы задавать вопросы.

Актёру говорят: как только перестанешь волноваться перед выходом на сцену - уходи из профессии. Наверное, в журналистике так же: когда тебе есть, что спросить, но нет собеседника, которому интересно задать этот вопрос - уходи. Вот почему объектив камеры никогда не направлен на тебя: чтобы ты мог тихо и незаметно уйти.

Не то что мне свойственно испытывать пиетет, я не возвожу никаких кумиров и авторитетов, но тут, в журналистике, как с да Винчи в искусстве: Орсон Уэллс и Руперт Мёрдок постарались не для тебя, а вместо тебя. Они успели. А ты нет.

Успеть раньше того, кто будет первым - вот это журналистика. И ты не успела. Тебе нужно что-то, где будет больше времени, меньше пострефлексии и, в идеале, сведённое к нулю взаимодействие с людьми.

And remember: all your answers will be questioned.

Есть такая легенда - о птице, что поет лишь один раз за всю свою жизнь, но зато прекраснее всех на свете. Однажды она покидает свое гнездо и летит искать куст терновника и не успокоится, пока не найдет. Среди колючих ветвей запевает она песню и бросается грудью на самый длинный, самый острый шип. И, возвышаясь над несказанной мукой, так поет, умирая, что этой ликующей песне позавидовали бы и жаворонок, и соловей. Единственная, несравненная песнь, и достается она ценою жизни. Но весь мир замирает, прислушиваясь, и сам Бог улыбается в небесах. Ибо все лучшее покупается лишь ценою великого страдания… По крайней мере, так говорит легенда.

Этот момент, когда некому позвонить.

где-то воспримут тебя не правильно, где-то просто не слушают, а говорят о своем. а где-то трубку уже никогда не возьмут.

и ты сам варишься в себе и сам помешиваешь ложкой.

Информационная мастурбация - это когда ты применение знаний заменяешь получением все новой информации. В результате, процесс получения информации для развития заменяет само развитие. Ты становишься все более осведомленным, но все менее интеллектуальным. Когда это продолжается из года в год, то способствует только росту самомнения. Ты становишься все более информированным и все более пустым. Информация без трансформации знания в навык - яд, уничтожающий дух.

Никогда не возвращайся в прошлое — оно убивает твое драгоценное время. Истории не повторяются, люди не меняются. Никогда никого не жди, не стой на месте. Иди только вперед, не оглядывайся. Люди, которым ты нужен, тебя догонят.

а знаєш що, мені ці слова потрібно на чолі написати, щоб вони постійно мене переслідували.

когда она говорит, что мы встретимся завтра, а потом динамит все звонки, а гулять зовет бывшего.

когда он говорит, что придет в гости и будет отличный вечер, а потом целый день сидит дома, общаясь с девушкой, которая его так интересует (читай - вызывает восхищение), ссылаясь на лень.

когда кажется, что у всех есть кто-то ближе, а каждого такого близкого человека считаешь таким хорошим, таким родным и "своим". и думаешь, что давно перерос это все, а на деле - "нет, дружи только со мной".
__
летом такой перегрев идет. и чувств, и мыслей, да и в целом.
утешаюсь холодным компотом. ну это так, чтобы отвлечь грустный поток в голове.

проблема в том, что я нахожу смысл не в существовании
а в людях.

всегда и везде нахожу себе предмет зависимости
предмет отчаянной тоски и трепетания - одушевлен он или нет
я могу дико скучать по любым вещам и пагубным привычкам мимоходом признаваясь им в любви

но никогда не признаваясь человеку
что не хватает именно его.

счастливые фоточки с друзьями и пассией вкупе со слезливыми постами о суициде и самоуничижении-это попытки не терять интереса публики или когнитивный диссонанс?

Скверно, когда не можешь даже напиться как следует, потому что скверно. То есть, когда просто физически ужасно плохо от выпитого, а спасительное опьянение не приходит.
Вот уж чушь какая, блядь, "спасительное опьянение", а. То есть, просто не получается нажраться до отрубоса.
За чем-то крепким идти уже вообще ломает, а пиво какое-то кислое и не вставляет.

Не знаю, как у вас, но мой извращенный мозг способен на какое-либо творчество только если все плохо.
Вот спокойно все, нормально живу… Но не могу ни нарисовать, ни написать ничего. Стоит какой-нибудь херне случиться, так сразу тянет на творчество. Куча мыслей появляется.
Наверно, это своего рода защита, чтобы чем то отвлечься и совсем с ума не сойти.
Кто-то превращается в амебу, лежащую на кровати и смотрящую в потолок. А я в такие моменты не могу себе этого позволить. Обязательно нужно чем то себя занять. И не останавливаться. Ни на минуту. Иначе пздц обеспечен.

День рождения. Тебе уже за двадцать. Чем старше, тем меньше поздравлений для тебя от друзей. Наступил тот день, когда ты отмечаешь свой день рождения в гордом одиночестве. Ты просто лежишь, куришь, пьешь, смотришь тв, не выходишь из комнаты, плачешь, изредка отвечая на звонки и сообщения с поздравлениями. Вы когда-нибудь чувствовали это? Когда ты просто ощущаешь себя брошенным? Когда мечтаешь, чтобы хоть кто-то вместо сообщения в сети, просто заехал к тебе на минуточку поздравить, с цветами, коробкой конфет, или просто так с объятиями? Ведь так хочется праздника, как в детстве торт, улыбки родных, смех, аплодисменты, задуваешь свечи, как на старых американских съемках из детства, а позвать уже и некого, быть счастливым уже не с кем. Чтобы хоть кто-то искренне захотел увидеть твои счастливые блестящие и удивленные глаза? Вам знакомо это чувство брошенной собаки, когда ты реально никому не нужен, это даже не накручивая из жалости, не придумывая себе депрессии? То чувство, когда тебя завели на время, воспользовались твоими эмоциями, улыбками, проводили с тобой время от скуки, а потом просто бросили, выбросили на улицу и вычеркнули из своей жизни, как будто тебя и не существовало вовсе